В воздухе начинал витать аромат начинающейся весны. Андре предложил нанести отложенный визит в Бон, и Джинни сразу же согласилась, даже если поездка была затеяна ради удовольствия Силлы, а не ее самой.
После тихого Тероза шумные магистрали и большие грузовики, грохотавшие по дорогам, стали для Джинни полной неожиданностью, но, как только она впервые увидела Бон, он полностью завладел ее сердцем.
— О, город просто великолепен! — порывисто воскликнула она, когда Андре повернул через арку в лабиринт узких улочек.
— Твой отчим сказал то же самое, когда я впервые привез его сюда, — улыбнулся Андре и аккуратно припарковался. — Теперь нам нужно немного пройти пешком, но тут все рядом.
Он провел сестер через лабиринт причудливых узких улочек к площади, в центре которой стояло массивное здание с высоким шпилем. Они подошли к массивной двери здания, украшенной изображением саламандры, поедающей муху.
Джинни сделала глубокий вдох и шагнула в другой мир. Она замерла на пороге, задохнувшись от восторга: она оказалась в мощеном дворике и видела перед собой одно из самых удивительных зданий, которые ей доводилось лицезреть.
Здание явно было очень старым, бежевые камни кладки отливали золотом в лучах раннего весеннего солнца. Ее очаровал красочный дизайн высоких столбов, поддерживавших балкон с красивыми мансардными окнами. Над ними была своего рода крыша, Джинни никогда не видела ничего подобного: плитки с геометрическим узором в зеленых, оранжевых и черных тонах с позолоченным флюгером, стремившимся прямо в небо.
— Что это за место? — охрипшим голосом спросила Джинни, повернувшись к Андре.
— «Отель Дье», построенный Николя Роленом, канцлером Филиппа ле Бона. Это была больница для бедных. — Он усмехнулся. — Возможно, как заметил король Франции, чтобы загладить свою вину перед теми, кого разорил. Какими бы ни были истинные мотивы Ролена, здание стало символом нашего региона.
— А сейчас это все еще больница?
— Нет, это музей. Больных перевезли в современные здания лет сорок назад. Но все они, в том числе «Отель Дье», субсидируются из благотворительного фонда, который учредили Николя и его жена.
— Это, наверное, было непросто. — Джинни благоговейно смотрела на удивительный фасад здания.
— Вовсе нет. — Андре покачал головой. — Благотворительный фонд владеет одним из крупнейших виноградников Бургундии. А в ноябре с аукциона продаются их марочные вина самым богатым людям мира, и это приносит порядка пяти-шести миллионов евро.
— Хотела бы я это увидеть, — вздохнула Силла.
— Тогда все, что тебе нужно, — остаться здесь. Выбор за тобой, — тихо проговорил Андре.
У Джинни возникло странное ощущение, будто солнечный свет померк, когда она наблюдала, как он смотрит на Силлу, а она подняла лицо, глядя Андре в глаза. Она заметила, как наливаются нежным румянцем щеки сестры, когда она что-то смущенно прошептала.
Джинни поспешно отвернулась: она прекрасно поняла, что произошло, — на этот раз Силла действительно влюбилась. Взглянув на Андре, она видела, что он тихо улыбнулся и взял ее сестру под руку. Сердце Джинни разбилось на тысячи осколков.
Внутреннее убранство музея было тоже прекрасно, и в других обстоятельствах Джинни получила бы истинное удовольствие от альковных спален с вырезанными из дерева распятиями над кроватями, от огромного холста с изображением страшного суда.
«Я не имею права разрушить сразу три жизни, поэтому я должна уйти, даже если моя жизнь превратится в ад, — думала Джинни с болью в сердце, рассматривая детали картины с такой тщательностью, будто от этого зависела ее жизнь. — Будет только хуже, если я стану жить с мужчиной, который женится на мне лишь из чувства долга. Да, Силле будет больно и обидно, когда она узнает о ребенке. Но она обязательно простит Андре, потому что любит его. Они обязательно будут счастливы вместе. Я должна в это поверить, должна…»
Когда Джинни, наконец, оторвалась от созерцания картины, она случайно запнулась на выложенном камнем полу.
— Будь осторожна, дорогая. — Андре подхватил ее под руку. Это простое движение отозвалось в ней дрожью.
— Оставь меня в покое! — Джинни выдернула руку. Лицо Андре выражало крайнюю степень удивления, смешанного с болью. Силла молча наблюдала за ними, и Джинни поняла, что ей немедленно нужно как-то разрулить эту неловкую ситуацию. — Прости, — ей даже удалось рассмеяться, — ты меня напугал.
— Ты тоже меня прости, — сказал Андре бесцветным голосом.
Джинни хотелось побыть одной, зализать раны, составить планы на будущее, но, поскольку в данный момент это было невозможно, она решила поиграть в любопытную туристку и скрасить свои последние дни в Бургундии.
К моменту возвращения в Тероз скулы Джинни сводило от улыбок, а голос охрип от постоянных вопросов, которые она заставляла себя задавать. Худшим моментом дня было посещение музея изящных искусств, когда она импульсивно обернулась назад, чтобы поделиться впечатлениями, и увидела, как Силла заглядывает в глаза Андре, положив ему руку на плечо. После этого Джинни полностью сосредоточилась на искусстве.
— Ваш отец хочет видеть вас, месье Андре. — В замке их уже ждал Гастон. — Месье Лабордье и месье Дешанс здесь, — тихо добавил он.
Андре выругался себе под нос.
— Я скоро приду, — сказал он и обратился к Джинни: — Нам нужно поговорить. Для начала ты кое-что должна узнать. О Люсиль.
Джинни отметила, что Силла предусмотрительно скрылась в кухне.